Борис Ручьев личность легендарная. Легенды о Ручьеве стали складывать еще при его жизни. Утверждали, что в местах заключения Борис Ручьёв создал текст знаменитого "гимна колымских зэков" - песни "Ванинский порт". В числе сторонников этой версии - писатель Виктор Астафьев. Сам Ручьев свое авторство отрицал. Почему? В общем-то, тоже понятно - время было такое… Некоторые исследователи не исключают, что именно магнитогорский поэт присутствовал при последних мгновениях жизни Осипа Мандельштама. Но при жизни Ручьёва этот факт так и не был опубликован. Двадцать лет жизни поэта буквально насыщены недомолвками и тайнами. Вот и о златоустовском периоде в биографии поэта известно далеко не все. Приоткрыть завесу над тайнами, стереть некоторые "белые пятна" в литературном прошлом Златоуста помог… Интернет. Со Златоустом в биографии Ручьева связаны самая романтическая и самая трагическая страницы жизни. В Златоусте жила Серафима Каменских - большая любовь молодого, но уже состоявшегося поэта. Любовь, которую поэту суждено было пронести через тюрьмы, спецлагеря и запечатлеть на века в девяти стихотворениях, которые сегодня по праву называют гениальными. Этот цикл стихов, названный Ручьевым "Красное солнышко", написан им в лагерях Севвостоклага НКВД на Крайнем Севере. В марте 1937 года Ручьев женился на Серафиме и переехал в Златоуст. Она стала его подругой в сложный период, когда он, первый поэт Урала, после признания Москвы, после аплодисментов 1-го съезда Союза писателей, был исключен из комсомола и вынужден был уехать из родной Магнитки. Тем более дорог стал поэту его вновь обретенный златоустовский дом, обещавший молодоженам счастливую жизнь в любви и согласии. К сожалению, надеждам на семейное счастье не суждено было сбыться. 26 декабря 1937 Ручьева арестовали по клеветническому обвинению в контрреволюционной деятельности. Незадолго до своей смерти (1969) Серафима Ивановна написала по просьбе Л. П. Гальцевой известного уральского литературоведа и друга Бориса Ручьева воспоминания "Встречи и литературное окружение". Воспоминания хранят неизвестные детали жизни поэта в роковом для него году. К сожалению, при жизни Лидии Петровне не удалось опубликовать эти воспоминания. Не увидела свет и ее последняя статья о Ручьеве "Жизнь идет, как на Архипелаге: каторга и ссылка в жизни и творчестве Бориса Ручьева". И сегодня познакомиться с ней можно только на сайте Интернета "Научная библиотека Челябинского государственного университета". Только благодаря этой интернет-публикации мы сегодня можем узнать, хотя бы частично, о тех событиях, которыми был насыщен златоустовский год Ручьева. В начале года он участвовал в городском Пушкинском вечере, посвященном 100-летию со дня гибели великого русского поэта. В редакции газеты "Пролетарская мысль" читал членам литературного кружка "Мартен" (еще в рукописи) поэму А. Т. Твардовского "Страна Муравия". Участвовал в большом литературном вечере, проходившем в ДИТРе (Доме инженерно-технических работников), на котором, кроме уральских поэтов - Б. Ручьева, В. Губарева, Б. Кузнецова, - выступили приехавшие из Москвы Я. Шведов (читал свое популярное стихотворение "Орленок") и Н. Богданов (знакомил читателей с главами из романа "Первая девушка"). Ручьев выступил на вечере с новым циклом стихов "Соловьиная пора" - "читал он задушевно, мягко, без всякой "наигранности". Зимой читал и перечитывал классику - Д. Н. Мамина-Сибиряка, А. И. Куприна, И. А. Бунина. Не расставался с Есениным, многие его стихи знал наизусть, и томик С. А. Есенина вместе со своей первой книгой "Вторая родина" подарил невесте. С удовольствием посещал театры - оперный и приехавший на большие гастроли в Златоуст магнитогорский ТРАМ (Театр рабочей молодежи). Дружил с артистами, писал рецензии на многие спектакли. Вместе с И. С. Зайцевым, будущим уральским фольклористом, увлеченно собирал и записывал произведения народного творчества, бытовавшие на Урале, которые позднее составили книгу, изданную в 1949 году. Уже из тюрьмы Борис Ручьев направил С. И. Каменских несколько писем. В одном из них (от 17 апреля 1938 года) он писал: "На днях отправил тебе письмо. Сейчас, пользуясь случаем, пишу снова. Жив, здоров, деньги есть. Крепко скучаю по тебе, да уж ничего не поделаешь. После суда, я думаю, продуктов никаких мне не нужно будет. Привезешь только немного денег и бумаги с карандашом". В другом (от 9 июня 1938 года) Ручьев сообщал: "Здоровье сносное, настроение улучшилось. Страшно соскучился по тебе. Свидание следователь обещает 19-го. Думаю, у тебя найдется время и возможность приехать в этот день. Ждать буду с нетерпением". Это была последняя "перед дальней дорогой" встреча с близким человеком. Ждать вынесения приговора оставалось недолго. Интернет помог пролить свет еще на одну тайну. Сохранились ли лагерные письма поэта жене, да и существовали ли они? Ведь поэта осудили на десять лет "без права переписки". В библиотечных книгах о жизни Ручьева не встретилось даже намека на их возможное существование. Тем не менее, письма были. Мне удалось познакомиться с ними в интернет-публикации южноуральского автора Валентина Сорокина "Крест поэта". Бесконечное терпение и мудрость стоят за страницами этих писем. Тех, кого заинтересуют творчество и личность Ручьева, могут познакомиться с ними на выставке Сектора редкой книги и краеведения Центральной библиотеки "Литературный проспект" посвященной 80-летию "Мартена". В 49-м, отбыв срок заключения, поэт приезжает в Кусу. Приезжает только потому, что здесь живет его Сима, его жена, любовь к которой помогла ему выжить "у края Родины в безвестье". Возвращение не было радостным. С клеймом "врага народа" Ручьев так и не смог найти постоянную работу. Семейное счастье оказалось недолговечным. Ручьев вынужден был покинуть Урал и уехать к родителям в Киргизию. Только в 1956 году Ручьев был полностью реабилитирован. В 1957 восстановлен в Союзе писателей. В том же году вернулся на Урал в город своей юности - Магнитогорск. А в 1967 за цикл стихов "Красное Солнышко" и поэму "Любава" удостоен Государственной премии РФ им. Горького. Умер поэт в 1973 году в Магнитогорске.