Когда земные скрадывая тени
над Кировкой проступит лик луны
в театре оскульптуренных видений
наступит час чеканной тишины.

Туристы, ротозеи, папарацци,
старушка в зарешоченном окне
тоскующего Пушкина и граций
оставят, наконец, наедине.

Вздохнет верблюд: «Как время торопливо.
Как постоянны слабости людей…»
Осоловев от выпитого пива,
доходной ренты, мелочных страстей

кичливый купчик выйдет на крылечко,
окинет взглядом кировский «арбат»:
«Что ж хлебное, как видимо, местечко.
И Пушкин, где-то рядом, говорят…

Какое милое неправда ли соседство?
Ах, будто бы, он в музах знает толк,
но весь в долгах… Увидеться бы лестно…
Да он гордец, такой пошел слушок…»

Жандармский чин, взирая за порядком,
зевает и считает этажи,
доволен мздою – кругленькою взяткой.

 Как схожи, в сущности, людские типажи…